Поезд Бангокок-Чангмай

Билеты на экспресс взять не удалось. Все были распроданы на два дня вперед. Остались только на обычный пассажирский поезд поздно вечером с прибытием в Чангмай уже в обед. В конце-концов, это оказалось даже более удачным вариантом. Во-первых, мы несколько часов смогли прошататься по ночному Бангкоку. Во-вторых, нескорый ход поезда позволил полюбоваться прекрасными видами из окна.

Отправление поезда задержалось на целый час, этого времени нам хватило, чтобы порассуждать об особенностях тайского отношения ко времени, затем тайском менталитете – расслабленность, добродушие и спокойствие в масштабах всей страны.

К разговору подключились француженки с соседних полок. В невероятных майках, с всколоченными прическами они очень походили на Гаврошей. Такой публики в Чангмае, да впрочем, и по всей Юго-Восточной Азии предостаточно. Едут не на две недели, как несчастные русские, а на месяц и более, Подолгу задерживаются в городах, на пляжах, слоняются по улицам, вечерами болтают о всякой чепухе и выпивают с друзьями и случайными попутчиками. Если кому интересно, могут посмотреть на этих персонажей на улице Хао-Сан в Бангкоке. Там же, кстати, море гэст-хаусов с весьма недорогим размещением.

Крепко отметив грузинским коньяком наш отъезд, стали ложится спать. Проводник шустро раскладывал полки, стелил постель. Вагоны даже первого класса здесь выглядят как наш плацкарт, впрочем, весьма комфортабельный. Полки широкие, расположены вдоль вагона, от прохода отделяются шторками. Получается очень даже уютно.

Рассвет встретил нас уже на севере, в стране «Миллиона рисовых полей» – Ланне. Долина, по которой двигался поезд, походила на огромное зеркало. Сезон уборки урожая заканчивался – срезанный рис сушился по краям полей, а сквозь воду уже пробивалась зеленая поросль.

И так медленно идущий поезд, сбавил ход. Мы въезжали в горы. Дорога вилась по узкому ущелью. На полянах внизу то и дело появлялись отдельные дома, окруженные неизменным рисом. Захолустье-захолустьем, однако, дома вполне приличные, к каждому ведет залитая бетоном дорога. Потом исчезли и они. Поезд карабкался вверх к перевалу. Горы сдвинулись, дорогу обступили заросли бамбука. Они то и дело обрывались в 20-ти метровые ущелья. Поезд переезжал их по мостам настолько узким, что увидеть их из-под вагона удавалось, только высунув голову в окно. Начал накрапывать дождь. Джунгли потемнели, приняли суровый влажный вид. Наконец ущелье закрылось совсем, на пути выросла отвесная скала и мы въехали в темный туннель. Свет в вагонах не включали и минут пять мы провели в полной темноте. Внезапно выскочив из туннеля, поезд остановился на разъездной станции. Железные дороги в Таиланде однопутные узкоколейки. Автоматизации никакой, стрелки на всех станциях, кроме, пожалуй, Бангкока переводятся системой натянутой, дребезжащей проволоки. Начальник станции в отутюженной форме с усилием двигал рычагами, выбегал, вытягивался, зеленым флажком разрешая проезд встречному поезду, затем исчезал, переводил стрелки обратно. Наконец прощально махнул флажком уже нам. Поезд, набирая ход, скатился с перевала в густонаселенную долину Чангмая.

Чангмай.

Станция и первые минуты в Чангмае оставили впечатление небольшого заштатного городка. Проехали нагромождение торговых рядов и магазинчиков у привокзальной площади, пересекли реку и въехали в историческую часть города. Мелькнули главные ворота бывшей крепости Чангмая – невысокие, из мелкого красного кирпича, судя по всему, новодел. Несколько сотен лет назад весь центр города был защищен стеной. Теперь от нее остались лишь развалины угловых башен, да кое-где кирпичная кладка, словно щербатые зубы древнего старика, пробивается сквозь крепостной вал. А вот ров остался в неизменном виде, вечерами вокруг него зажигают факелы, а в воду опускают плошки с горящим маслом. Выглядит очень красиво.

Поразило количество монахов и фарангов (бледнолицых иностранцев) Первые едут сюда из-за большого количества святынь, вторые - смотреть на монахов и пытаться отыскать в местных переулках дух средневекового Востока. Чангмай был основан в 1296 году. Долгое время был столицей одного из могущественных тайских княжеств. Бангкок, который на 80 лет младше Петербурга, такого ощущения естественно не производит.

Мы поселились в маленькой гостинице в исторической части города. На стойке лежал буклет, который в корне изменил наши планы на следующие три дня. Первоначально мы планировали взять напрокат машину и доехать до знаменитого Золотого треугольника – места, где сходятся границы Таиланда, Лаоса и Бирмы. Причем знаменит он не сколько своим географическим положением, сколько былой славой центра наркоторговли. Где-то по пути должны были быть водопады, слоновий лагерь и деревни горных племен. Только где и как их искать представления мы не имели. Объявление же предлагало трехдневный тур с посещением всех достопримечательностей, кроме Треугольника. Решив, ну и шут с ним, набрали номер. Гид обрадовался нам чрезвычайно. У него было пока только трое девушек. Приехав через пару минут в гостиницу, Ют тут же начал нам подмигивать, показывая на пальцах, что на каждого придется по одной. Это обстоятельство склонило нас окончательно, мы заплатили за экскурсию и отправились обедать на террасу возле бассейна. Ожидая заказ, с интересом разглядывали молодые европейские тела вокруг бассейна, пытаясь предположить, какие из девушек окажутся нашими спутницами.

После обеда отправились осматривать достопримечательности. Храмов нам хватило в Бангкоке. Решили съездить к священной горе Дой Су Теп, возвышающуюся прямо над городом. Взяли напрокат старые разболтанные велосипеды (других не было) и направились к подножию. Дорога оказалась неожиданно длинной. Только через сорок минут доехали до указателя. Налево Чангмайский зоопарк, направо – дорога к вершине и знаменитому храму. Зоопарк должен был уже скоро закрываться, решили поехать на вершину. В гору на наших велосипедах заехать было не реально. Долго торговались с такси – водитель уверял, что до вершины больше 20 км, наконец, сбив цену наполовину, загрузили велосипеды в пикап и поехали наверх. Водитель не соврал, мы минут двадцать кружились по серпантинам, с тревогой прикидывая, как будем спускаться обратно. Наконец, выехали на открытую площадку, запруженную сотнями машин. Место очень святое, паломников предостаточно.

По легенде место будущего храма определил слон, несший буддистские святыни. Целый день он поднимался к вершине сквозь непролазные джунгли. Там, обессиленный, он несколько раз прокрутился на месте и затем испустил дух. Естественно, столь неординарное поведение было истолковано как знак свыше.

Вид с горы открылся замечательный. Края чаши Чангмайской долины были освещены лучами заходящего солнца, горизонт подернуло сизой дымкой туманов. Внизу проплывали кучевые облака, мухой пролетел крошечный Боинг и приземлился на тонкой взлетно-посадочной полоске аэропорта Чангмая.

Вслед за ним из-за отрога справа величественно выползла тяжелая туча и обрушилась на джунгли тропическим ливнем. Не желая ехать по мокрой дороге, мы заторопились вниз.

Небо, облака, все вокруг окрасилось оранжевым светом. Краски стремительно сгущались, дорогу обволакивали сумерки, в воздухе повис вязкий цветочный аромат. Первые несколько километров ехали осторожно, затем, поняв, что спускаться вниз придется наперегонки с темнотой, практически отпустили тормоза. В город мы въехали уже в темноте. Зажглись огни, улицы заполнили тысячи машин. На встречу с группой мы опоздали, легли спать в полном неведении, что нас ожидает завтра днем.

Путешествие по джунглям северного Таиланда.

Утро началось со знакомства с нашими спутницами. Девушками оказались три дамы «за сорок». Двое из Австрии, одна из Швеции. Видимо, разочарование слишком явно проявилось на наших лицах: и они и мы молчали вплоть до первой остановки – 40-метрового водопада.

Вдоволь накупавшись, нанырявшись, наглотавшись водяной пыли, загубив фотоаппарат, поехали дальше. Через час обедали в придорожном кафе. Ют достал из рюкзака документы, которые мы должны были подписать вчера вечером. Первый – нам объяснили все детали и мы со всем согласны. Второй – предупреждение о том, что во время сезона дождей реки в горах достаточно бурные и во время сплава по реке обязуемся надеть спасательные жилеты. Третий – (слава богу!) соглашение о страховке от возможных неприятностей. Четвертый – обязательство не покупать и не принимать наркотические вещества, которые нам могут предложить местные жители. С пометкой об ответственности – от 5-ти лет тюрьмы до смертной казни. Путешествие обещало быть интересным.

Наш пикап забирался по серпантину все выше и выше. Наконец водитель свернул на уходящую в сторону бетонную дорожку. Через несколько минут кончилась и она. В гору уходила широкая тропа.

Невыносимо пекло солнце, пейзаж напоминал горы Саяна. Дорогу окружали сосны, но только с длинными, в 15 см длиной, иголками. Австриячки в панамках, костюмчиках цвета хаки и горных ботинках (у них в Альпах такие должен иметь каждый) чуть ли с ног не валились. Останавливались каждые пять минут, переводили дыхание. Наконец подъем кончился. Мы вступили в настоящие джунгли. Что поразило, так это тишина. Ни птички, ни хоть какого-нибудь звереныша. Единственно, навстречу несколько раз попались коровы. Костлявые, несуразные. Первая уставилась на нас, соображая, что мы за чудо такое. Затем, испугавшись, подалась в сторону. С легкостью козы запрыгнула на полутораметровый откос и с шумом начала продираться сквозь джунгли. Остальные в панике развернулись и бросились вниз по тропе. Наконец догадались свернуть и разбежались среди зарослей бамбука. Потом еще долго, жалобно мычали, пытаясь отыскать друг-друга.

Гид объясняет, всю живность выбили на пропитание местные жители. Скот выращивают для продажи. Лишь несколько раз в году, по праздникам, деревня может позволить себе забить одного-двух буйволов. В остальное время питаются рисом и чили. Мясо только из джунглей. Один охотник нам попался. Щуплый подросток на мопеде, одетый в теплую куртку, за спиной мелкокалиберное ружье. Из таких только воробьев стрелять. Ют поясняет, крупной дичи не осталось, стреляют только птицу, белок, змей. «Вкус как у цыпленка», - и сам смеется над своей шуткой. С помощью этого сравнения он объясняет все, что недоступно пониманию западных варваров. Вообще развлекал он нас, как мог, показывал, как пускать из особого сорта тростинок «мыльные» пузыри, рассказывал про сельское хозяйство, про то, сколько видов опиумного мака выращивали местные жители, пока правительство всерьез не взялось за наркотики. Затем обнаружил тайник с чудовищных размеров косяком, завернутый в светло-зеленый банановый лист вместо бумаги. Начал предлагать покурить, когда все отказались, стал уверять, что это всего лишь табак.

Так, неторопливо прошагав четыре километра, мы дошли до деревеньки племени кыренов. Склоны небольшой уютной долины облепили несколько десятков домов. На открытой солнцу стороне террасы рисовых полей. Там крестьяне заканчивали дневную работу: собирали нехитрый инструмент, привалившись к собранному в мешки рису, о чем-то разговаривали, курили трубки и свои безумных размеров сигареты.

По склизкой, крутой тропе мы спустились вниз. Внимания на нас никто не обращал. Ни древняя старуха в пыльной национальной юбке, шелушившая рис в каменной ступе, ни безобразные черные борова, которых здесь принято привязывать возле каждого дерева, ни ребятишки, голышом купавшиеся в ручье, ни собаки, лениво развалившиеся на дороге. Лишь приземистые буйвола близоруко вытягивали навстречу нам морды и с шумом втягивали непривычный запах.

Поселились мы на отшибе. Наш ночлег представлял собой три хижины из бамбука с тростниковыми крышами. По виду настоящий курятник. Внутри матрацы в сантиметр толщиной, жесткие подушки и сетка от комаров. Приятно удивила туалетная комната, из бетона, с санфаянсом и хромированным душем. В центре этого импровизированного отеля располагалось жилище хозяина - огромный дом на высоких сваях. Кырены используют пространство под полом, как подворье, кухню и как стайки, поэтому их дома выше, чем у других горных племен. Для комфорта туристов живность, конечно, выселили, однако цыплята, поросята, телята то и дело наведывались к нам в поисках чего-нибудь съестного.

60-ти летний старик-хозяин встретил нас радушно. Хитро прищуривался, улыбался и разжигал свою маленькую трубку. Сразу же начал хлопотать по ужину. Он был простым, но обильным, состоял из четырех блюд. Рис с мясом, рис с овощами, просто овощи и бульон. Мы смогли осилить лишь треть.

Зажгли свечи. Культурная программа представляла собой две головоломки. Одна – простая веревочная петля с узлами, которые надо было распутать, вторая опять веревка, но уже пропущенная через бамбук. Внезапно Ют вспомнил о своих обязанностях гида, состроил серьезное лицо и начал рассказывать про горные племена Таиланда. С его слов, кырены (Ют и сам представитель этого славного племени) изначально жили в городах, но потом ушли в джунгли. Тошно стало от «современной» жизни, с заботами, деньгами и прочей чепухой. Живут бедно и просто, но зато смогли сохранить свою культуру и традиционный уклад жизни.

На вопрос, есть ли какие легенды о создании миров, звездах и т.п., Ют отвечал, что ничего такого не знает. А из звезд смог назвать только созвездие Цыпленка, естественно.

Не предполагая похода в горы, теплых вещей не брали. Ночь же была по тайским меркам промозглая (15С), одеяла тонкие. Спалось плохо, ворочался, несколько раз выходил на улицу посмотреть, сколько времени, т.к. фонарика не было тоже. После полуночи из-за горизонта поднялась полная луна. В ее серебряном свете долина выглядела абсолютно нереально. Было так светло, что даже пришедшая на смену заря показалась бледной.

Из-за высоких гор солнце поднялось поздно. Деревня медленно просыпалась. Деревянными погремушками застучали на полях буйволы и коровы. Было ужасно холодно и сыро. Изо рта шел пар. Все что не догадались затащить внутрь хижины, намокло от росы, на бамбуковых перилах за ночь выросли какие-то непонятные грибы. Внизу по тропе, ежась от холода, обхватив себя под футболкой руками, прошли двое подростков. Спустились к реке, там, собравшись с духом, подставили плечи под льющуюся из бамбукового водопровода воду. Затем стирали футболки, отбивая их об камни.

Согрелись только выпив по чашке необыкновенно ароматного и крепкого лаосского кофе. Завтракали быстро - многочисленное семейство хозяина, которое ночевало у соседей, в полном составе сидело рядом с нашими хижинами и ожидало пока мы уберемся восвояси.

Прошагав полдня по джунглям, одолев несколько крутых горок, уже порядком утомившись, дошли до маленького слоновьего лагеря. Он разместился в узком распадке. На дне солнечная поляна, река с десятком буйволов, черных и розовых. Слонов не видно, они обдирают листву с деревьев на крутых склонах ущелья, куда, кажется, и человеку-то добраться сложно. Горные слоны…

Один только чесал бока о большое дерево, стоявшее внизу у реки, отчего то раскачивалось чуть ли не до земли. Завидев меня, слон оторвался от своего занятия и двинулся навстречу. Остановился посередине реки и с любопытством начал рассматривать меня, не решаясь подойти ближе. Отсняв слона со всех ракурсов, я решил возвращаться. Сделав несколько шагов, неожиданно почувствовал его поступь за спиной. Обернулся, слон застыл на полушаге. Пошел дальше, он опять двинулся за мной. Так, в его сопровождении, и под одобрительные возгласы погонщиков я и слон-попрошайка вошел в лагерь. Там слон перешел с шага на легкую рысь, обогнал меня и остановился у небольшого павильона. В павильоне продавались бананы. С лотка он их не брал, ждал пока мы не заплатим по 20 бат за связку продавщице. Только потом он с благодарными глазами принимал угощение. Фотографировались с ним долго и основательно. Бананы уже кончились, но слон же и не думал униматься, клянчил еще, приставал к нам, к продавщице, наконец, надоел всем окончательно. Поняв, что на него уже никто не обращает внимания, он еще уныло послонялся по лагерю, посмотрел, что готовится на кухне, там же стащил бананы, оставленные на десерт, за что и был наказан. Погонщик взял его за ухо и в буквальном смысле поставил в угол. Там он и простоял вплоть до того, как на него взгромоздили сиденье, а затем взгромоздились мы.

Часто говорят про опасные тропы: справа скала, слева пропасть. Так вот мы по такой тропе ехали на слоне. Качало так, что ежесекундно замирало сердце - как бы не ударится головой о скалу, как бы не свалится в пропасть. Впрочем, испуг наш длился лишь первые несколько минут. Слоны шли уверенным шагом, успевая на ходу обдирать листья себе на закуску. Пройдя самую сложную часть пути погонщики слезли со слонов, предоставив нас и их самим-себе. Шли позади, разговаривали, изредка покрикивали на своих замедливших питомцев.

На место нашего второго ночлега мы прибыли за несколько часов до заката.

Бросив вещи на веранде нашей хижины, идем смотреть, как убирают рис. Террасовые поля находятся выше по течению реки, на ее другой стороне. Там работают женщины. Они собирают рис в мешки и таскают их до берега. Там грузят их на бамбуковый плот. На другой стороне реки, тайские мужички перегружают их по два мешка на мотоцикл и везут в деревню. Мешки постоянно падают, старенькие мотоциклы в гору не тянут, возле каждого подъема стоит человек, чтобы вталкивать перегруженный мотоцикл наверх. Работнички смеются, кувыркаются, в общем, их работа напоминает карусель, чего не скажешь о женщинах.

Тяжела женская доля в тайских селениях. С юных лет девушки начинают работать в поле, таскают тяжести, целый день, согнувшись наполовину, ухаживают за побегами риса на залитых водой полях. От тяжелой работы ступни расплющиваются, пальцы расставлены широко, как у борцов. Это отличительная черта практически любой девушки, работающей в увеселительных заведениях Бангкока или Паттайи. Бегут туда от тяжелого труда, несколько не воспринимая свою новую профессию, как недостойную. Вообще к этой стороне человеческого существования относятся с немыслимой для нас простотой. В той же деревеньке был маленький магазинчик, куда специально для туристов завозят Кока-Колу, пиво, продают местные поделки и сувениры. Пока мы решали, сколько бутылок пива взять на ужин, девушка-продавщица изрядно утомилась. Было жарко и она утирала пот со лба краем футболки. То, что при этом грудь ее полностью обнажалась, прелестную продавщицу нисколько не смущало.

Кроме магазина, в деревне есть школа и (невероятно) христианская церковь. После того, как кырены перебрались из Бирмы в Таиланд, за них взялись миссионеры. Каждый день две службы, утром и вечером. На закате раздается звон колокола и закончившие работу крестьяне собираются у дверей церкви. Курят, болтают ногами, смеются. Все это очень напоминает деревенский клуб. Обсудить новости, посплетничать, поругаться. Ровно в шесть начинается служба. Прихожане успокаиваются и рассаживаются по католическому обычаю женщины слева, мужчины справа. Церковь, если откровенно, напоминает сарай, у алтаря напечатанные типографским способом иконы, несколько свечек, священника нет. Все очень просто, но, в то же время, искренне. Дружно и красиво запели псалмы на тайском языке. Опоздав к началу службы, в церковь вваливается пьяненький мужичок (единственный которого мы видели), успокаивается, начинает подпевать. Наше присутствие, однако, несколько отвлекает паству от службы и мы спешим удалится.

Кроме религии цивилизация несет и свет. Возле каждого дома стоит панель солнечных батарей – подарок правительства. Ее мощности хватает, чтобы зажечь вечером небольшую лампочку. Кому надо читать – читайте, уроки делать – делайте. Впрочем, никто этой возможностью не злоупотребляет, после восьми вечера вся деревня уже спала.

Ют по-прежнему веселил народ - показывал фокусы, пел. Оказалось, знает даже несколько фраз по-русски. Выучил на всякий случай. Сделал головокружительную по местным меркам карьеру от погонщика слонов до гида. Местные его любят и уважают. Заметили мы и какими глазами на него девушки смотрят. Что не говори, первый парень на деревне.

Утром, надев жилеты, загрузились на узкий плотик. Рюкзаки повесили на треногу в центре плота. Там же поставили женщин, нас отправили на корму. Каждому по бамбуковому шесту, помогать рулевому, коль потащит на камни. На первом же повороте Ют решил продемонстрировать нам устойчивость плота. Сместившись к краю, он накренил его настолько, что половина ничего не подозревавшей команды повалилась в воду. Это был единственный случай на всем сплаве. На некоторых перекатах плот уходил вниз, так что мы оказывались по пояс в воде.

На половине пути остановка в маленькой ремесленной деревеньке. Здесь собирают плоты. Мастер собирает плот минут за 15, стволы увязывает вымоченным бамбуком, без узлов. Ют говорит, стоимость плота около 20-ти долларов. Кстати, после того как на плоту прокатят туристов, его отправляют дальше по реке в город, где продают на стройматериалы.

Вторая часть пути уже без перекатов, спокойная, пролетела быстро. Плотов становилось все больше и в конце-концов мы прибыли в большую туристскую деревушку с домиками на воде, тремя ресторанами и центром рафтинга. Река дальше становится бурной, полноводной; гид накачивал внушительного вида плот, его коллега рядом объяснял группе иностранцев правила взаимодействия во время сплава. Для нас же это была конечная остановка.

После обеда нас ждал переезд на машине в Чангмай, а оттуда поезд до Бангкока. На юг, к острову КоЧанг, к морю, солнцу. В конце-концов, неделю безмятежного пляжного отдыха мы вполне заслужили.

Олег Бережных