И вот, работа над проектом Международного парка экотуризма потребовала изучить и описать рекреационные ресурсы и восточного, и западного побережья знаменитого озера, которое, по проекту, является центральной частью будущего парка.
18 июля мы с сыном, Олегом, присоединяемся к команде иркутского Байкал Бизнес Центра, который беспрецедентно вывозит на Хубсугул через пограничный переход Монды первых туристов из третьей страны – англичан. Нас принимают в команду в качестве проводников, и вскоре, почти без проблем на границе, мы попадаем в затерянный мир…
Затерянный мир – такое ощущение возникает каждый раз, когда я пересекаю границу с Монголией. Когда нашу машину встречают лохматые сарлыки (яки), когда навстречу попадаются дархаты-охотники с допотопными берданами, на невысоких монгольских лошадях с гривами до земли.
Обеспечив англичанам обещанную рыбалку команда Байкал Бизнес Центра через три дня возвращается в Россию, а мы пешком отправляемся на юг, в сторону поселка Хатгал, где должны будем встретиться с Андреа Шульц, директором нашего совместного проекта с американской стороны.
Надежды нанять лошадей не оправдываются – восточный берег обезлюдел. Голодная зима вынудила аратов откочевать из лесного Прихубсугулья на юг. Помню, раньше в каждой долине стояли 3-4, а то и более юрт-гэров, а теперь долины почти пустые. Ноён-гол, Сэвсулийн-гол, Морин-Тусгалыйн-гол – мы проходим эти речные долины, а лошадей все нет. Нет и попутных машин (мы надеялись на перегонщиков УАЗов). Было бы побольше времени, дней за 7-8 мы бы и пешком дошли до Хатгала – не спеша, делая основательную фотосъемку, но до прилета американки остается всего три дня… Тут уже и верхом непросто поспеть!
В расчете на вьючную лошадь позволили себе взять лишнего: снаряжение, продукты… Теперь рюкзаки прилично оттягивают плечи… Но вот в долине Анджнет-гол мы, наконец, подходим к юрте. Но хозяин, Бурэн-тогтох, разводит руками – у него всего два коня, и то у одного из них больная нога. Его жена, Нямочир, угощает нас монгольским чаем и айрагом, боорцогом (кусочки теста, обваренные в бараньем жиру). Сочувственно посмотрев на наши рюкзаки Бурэн-тотох предлагает нам «монгольский трактор». Трактором оказывается арба, в которую запряжен хайнык – гибрид яка и коровы. Километров 10-12 наши рюкзаки тряслись в такт мерному шагу хайныка. Мы же получили возможность идти налегке, наслаждаясь прекрасной погодой, пытаясь фиксировать на фотопленку неповторимое очарование окружающей природы.
Но все когда-то заканчивается, пришло время распрощаться и с Бурэн-тогтохом, и с его босоногим сыном, который и вел за собой хайныка все это время. Вновь взвалив на себя рюкзаки мы поднимаемся от Долбайн-гол на перевал Борсогийн-даба и вскоре перед нами долина реки Борсог-гол с очаровательным озерком. Приготовив на скорую руку ужин на берегу Хубсугула идем к маленькому озеру, чтобы успеть поснимать его в лучах закатного солнца. Но тут слышим шум мотора и видим, как по серпантину спускается УАЗ-микроавтобус.
Ночью мы по этой дороге еще не ездили!… Это отдельная песня, дорога вдоль Хубсугула! Сантын-даба, Модын-даба – это перевалы, через которые русский водитель ста метров не может проехать, не помянув чью-то маму… Где и днем-то можно в такую грязь въехать, которую потом «шлифовать» можно не один день. Мы все это проехали за ночь, застряв всего два раза. Оба раза выручил старый способ – вагу помощнее под ступицу, поднимать машину как можно выше и подкладывать под колеса все, что можно. Но уже утром мы были в Хатгале. Поставив палатку на берегу Эггийн-гол, вволю отоспались, вечером вошли в поселок, а к ночи были на туристской базе «Хантайга», где нас радушно встретила её директор Энхжаргал.
Этой базы и в помине не было в 1997 году, когда в этих местах проходила экспедиция «Кэмел трофи», а сейчас здесь ресторан, санблок и с десяток юрт. Хороший вариант для тех, кто приехал на Хубсугул со стороны Улан-Батора.
На следующий день мы узнали, что в Хатгал прилетает самолет из Улан-Батора. И хотя Андреа Шульц должна была сегодня прилететь не в Хатгал, а в Мурен (центр Хубсугульского аймака), я еду, на всякий случай, на аэродром и, действительно, встречаю там нашу американку.
Вскоре от Хатгала по урочищу Улхэн-Сайр, представляющем из себя сухое галечное русло, мы едем на УАЗ-469 на базу «Тойлогт», принадлежащую фирме «Хубсугул-травел» и находящуюся севернее Хатгала. Вот поворот на восток, к озеру, перевал, неизбежное обо (обо – место подношений местным духам) на перевале и по живописной дороге мы спускаемся к прибрежной долине. И сразу видим турбазу, затем еще одну, и еще, и еще….
Вообще еще три года назад на Хубсугуле было всего 3 туристских кемпинга, а сейчас их уже 12-14. Все строятся по простой схеме: деревянный административный корпус, ресторан и санблок, а главное – юрты. В Монголии национальное жилище превратилось в универсальное средство размещения туристов на природе. Часто туристы, приехавшие в Монголию, обижаются, если их селят не в юрте, а в каком-нибудь домике.
«Тойлогт» - самая первая из туристских баз на Хубсугуле. На будущий год ей исполнится 10 лет. «Тойлогт» - самое отдаленное от Хатгала, но и самое обжитое и уютное место для туристов. Кемпинг расположился одновременно на берегу Хубсугула и маленького живописного озерка. Здесь есть все, что нужно человеку для отдыха на природе – рыбалка, лошади, маршруты для треккинга, а с этого года – и катер типа «Ярославец» для прогулок по озеру.
Нас встретила директор базы, всегда улыбающаяся Чимгээ, и разместила, естественно, в юрте. Через день на базу прибыл директор хорошо известной в Монголии турфирмы «Хубсугул-трэвел» (именно этой фирме принадлежит база «Тойлогт») Пуревдорж и мы вместе с ним продолжили свою работу по проекту: опрашивали туристов, владельцев турбаз, местных жителей; снимали на фотопленку все, что могло отражать опыт монгольских турфирм по организации экологического туризма, а также природу, местную экзотику и т.д. – все это необходимо было для будущего компакт-диска с описанием проекта
Изучали окрестности и пешком, и верхом, а на 4-й день пребывания на базе «Тойлогт» Пурэвдорж отправил нас вместе с Андреа Шульц и швейцарцем Крисом (который работает у Пурфвдоржа) на катере на север, в Ханх. Ходового времени от базы до Ханха оказалось 7 часов, и вскоре нас уже окружала толпа местных жителей на причале в этом поселке. Поработав в Ханхе, встретившись и переговорив с инспектором национального парка Пурэвом, с начальником сомонной полиции Чулуунбаатаром, с местными жителями, отсняв поселок на пленку мы взяли курс на юг.
Отплыли из Ханха мы уже ближе к вечеру, уже в полной темноте, при прожекторе, встали на ночлег на западном берегу, напротив ущелья Джиглэг. По этому ущелью, по нашему плану, мы с Олегом должны были заходить в Дархадскую котловину.
Интуиция не подвела нашего капитана, Вячеслава, и он поставил катер так, что по трапу можно было сойти, не замочив ног. К тому же прямо на берегу стояла лиственица, за которую мы и зачалились канатом. К нашему удивлению на берегу, в свете прожектора, появился монгол с лошадью под уздцы. Но еще больше изумлен был сам монгол, увидев вдруг на озере в темноте огни и услышав шум двигателя – ведь до этого по Хубсугулу ходил, и то только днем, паром «Сухбаатар». Мы пригласили монгола на катер с целью выяснить возможность арендовать лошадей до Ханха. Монгол сказал, что с ними есть один парень с лошадями, который как раз возвращается из Хатгала в Ханх. Он сбегал за этим парнем и вскоре мы обо всем договорились. И это была, наверное, главная удача, обеспечившая полную реализацию наших планов.
Встали мы в 5-30. Утро было замечательным, на берегу нас уже ждал наш проводник Бат-Эрдэнэ с оседланными лошадями и вот, распрощавшись с Андреа Шульц и с экипажем катера, мы вошли в ущелье Джиглэг.
Мы едем по ущелью вслед за Бат-Эрдэнэ, время от времени пересекая Джиглэг-гол, среди огромных вековых листвениц, мимо зимовок – крытых загонов, небольших, но аккуратных домиков. Изредка встречаются кедры, но с ними что-то неладно – желтеют, умирают. Много красной смородины, грибов.
Дорога (действительно, дорога – зимой здесь даже машины проходят) постепенно поднимается вверх, но вскоре теряется перед самым перевалом в торфянике, из которого наши лошади с трудом вытаскивают ноги, временами проваливаясь по самое брюхо.
На перевале – большое обо из жердей и камней, с традиционными голубыми лентами хадаков-поясов, другими подношениями местным бурханам и духам-эжинам в благодарность за то, что позволили пройти перевал. И мы добавляем к тугрикам, деталям от машин, черепам и рогам изюбров и горных козлов свои скромные дары – русские рубли.
Перевал Джиглэгийн-Даба довольно невысокий, всего 1926 метров над уровнем моря. Очень скоро мы спускаемся в долину реки Арсайн-гол.
Долина красива: раздольная, с высокими террасами, справа виднеется гора Ноён-ула, немного перешагнувшая отметку в 3 тыс. метров над уровнем моря. Пейзажи разнообразны, а порой просто роскошны…
Маршрут через Джиглэг-даба, видимо, самый доступный и перспективный для конного туризма. Как бы в подтверждение этого мы догоняем трех французских студентов, сопровождаемых двумя монголами, и некоторое время идем вместе с ними. Но такая «многолюдность» в этой глуши явно не нравится французам, да и нам тоже. Мы решаем отделиться и останавливаемся на обед. Да и нашим лошадям самое время подкрепиться.
Вскоре Арсайн-гол (кстати, в верховьях этой реки – самый высокий водопад Монголии) совсем исчезает под землей, и мы едем по широкому галечному руслу, с разбросанными со времен весенних паводков корягами и стволами деревьев. Слева – мощные и причудливые скальные обнажения. Бат-Эрдэнэ показывает нам скалу, явно напоминающую Карла Маркса, но носящую название «Бурхан»…
Еще один мокрый травянистый перевал, с которого мы видим Дархадскую котловину и поселок Ринчин-Лхумбэ, центр одноименного сомона (района). Поселок расположился на абсолютно ровном и голом месте, хотя его вполне можно было построить в великолепном месте чуть ближе к горам. И был бы он вполне живописным, со своим лицом.
Не доходя пару километров до Ринчин-Лхумбэ мы останавливаемся на опушке леса, возле небольшой речки. Позади, судя по карте, около 60 км. Для первого дня конного похода это явно чрезмерно, особенно для некоторых частей тела…
Вокруг нашей палатки полно грибов, которые стали хорошим дополнением к нашему ужину. После ужина – глубочайший сон под аккомпанемент ночного дождика.
Утром выдвигаемся в Ринчин-Лхумбэ, по дороге останавливаясь ненадолго у знакомых нашего проводника, живущих в небольшой деревянной избушке. Это характерно для дархатов – жить в деревянных домах, хотя часто возле них стоит еще и юрта. Обстановка внутри – спартанская. На кровати лежит мальчик-инвалид – ему ампутировали ногу после неудачного падения с лошади. Он обреченно смотрит в дырку, проткнутую пальцем в полиэтиленовой пленке, которой затянуто окно. Нас угощают всем, что есть в доме, обильно наливая обязательный суутай цай -монгольский чай с молоком и с солью. В благодарность мы фотографируем все семейство (а заодно – и многочисленных соседей), обещая отправить фотографии почтой.
К фотографированию в Монголии относятся как к очень серьезному, ответственному и почетному делу. Все фотографии обязательно вывешиваются под стеклом на видном месте. И потом очень ждут фотографии от вас. Я всегда записываю адрес тех монголов, которых фотографирую, и обязательно высылаю эти фотографии. Или привожу их, когда уверен, что обязательно снова попаду в эти места.
Ринчин-Лхумбэ – очень маленький поселок. Несколько десятков домов из лиственичных бревен, среди них – даже несколько двухэтажных. Мы знакомимся с сомын дарга (начальником районной администрации). Начальника зовут Пурэвсурэн, он врач, так же, как и его жена. Он высказывает крайнюю заинтересованность в развитии в Дархадской котловине туризма, а особенно – в том, чтобы открыть границу на участке Ханх-Монды для граждан третьих стран. Пурэвсурэн говорит, что в последние годы здесь все больше и больше западных туристов, следующих через Ринчин-Лхумбэ в кемпинг американца Кента Мэйдина (этот кемпинг стоит на слиянии рек Шишигт-гол и Тенгис-гол), а также многие верхом едут по маршруту Хатгал -Джиглэг-даба -Ринчин-Лхумбэ –Хатгал. И что очень многие хотели бы поехать через Ханх в Россию, на Байкал. От Пурэвсурэна мы, неожиданно для себя, узнаем, что у нас появилась возможность встретиться со старым знакомым, Доржеготовом, торговым атташе Монголии в России. Как сказал сомын дарга, Доржготов приехал в гости к своей маме на пару дней. И что летняя кочевка их семьи как раз на нашем пути!…
Мы прощаемся с даргой, и мимо крохотного дацана уходим на север. Мы двигаемся по степи вдоль восточного края долины, рядом с горами. Пересекаем вновь неизвестно откуда появившуюся Арсайн-гол, оставляем слева густую озерную сеть (это следует из карты, а самих озер мы почему-то не видим). После безлюдных ущелья Джиглэг и долины Арсайн-гол местность кажется даже слегка перенаселенной. То здесь, то там виднеются юрты, навстречу едет празднично одетый народ – где-то будут проходить скачки, поэтому и стар, и млад считают своим долгом если не участвовать, то хотя бы присутствовать на них.
Кругом простор, непередаваемая атмосфера покоя, какой-то безмятежности… Стрекочут цикады, бродят стада, дефилируют гордые верблюды, с высоты нет-нет донесется песня позднего жаворонка, а над всем этим парят грифы…
Красивы горы справа от нас, они все ближе и выше. Но вот их плотную гряду рассекает еще одно ущелье – это пробивается к долине река Джарайн-гол. Бат-Эрдэнэ, с трудом вспоминая русские слова, говорит, что по ущелью этой реки отсюда самый короткий и красивый путь в Ханх, но тропа очень тяжелая для лошадей из-за болот.
День уже пошел на убыль, когда мы, наконец, на берегу одного из озер, находим летнюю кочевку семьи Доржготова.
Можно понять изумление моего приятеля, когда он увидел меня здесь, в местах, которые даже в Монголии считаются далекой окраиной… Да еще верхом на черном ленивом жеребце по кличке Хар, в сопровождении сына и проводника…
Нас принимают по всем правилам монгольского гостеприимства, апофеозом которого становится хорхог .Приготовление хорхога – целый ритуал. Раньше его готовили в козлиной шкуре, которую набивали кусками мяса вперемежку с раскаленными камнями, а теперь обычно используют 30-литровую флягу. В нее засыпают часть приготовленного мяса, которое сначала проваривается, а потом добавляют остальное, пересыпая его камнями прямо из костра. Фляга парит не хуже паровоза, мясо термически обрабатывается настолько, что становится сочным и нежным. Готовое мясо высыпается на большое деревянное блюдо, все присутствующие устраиваются вокруг него, неизвестно откуда возникает бутылка хорошей монгольской водки «Атилла», по кругу пускается небольшая стопка, и вскоре мясо, которого, казалось, хватит на неделю, заканчивается…
Сутки, проведенные в гостях у Доржготова, позволили впервые понаблюдать жизнь обычной монгольской семьи как бы изнутри. Эта жизнь неотъемлема от окружающей природы, на первый взгляд, возможно, незатейлива и проста. Но на самом деле она регламентирована целым набором традиций и правил, несоблюдение которых в суровых условиях кочевой жизни чревато печальными последствиями.
Большое хозяйство семьи Доржготова держится на плечах его мамы, Тарь, которой помогают младший сын Отгонбаяр, внуки, племянники и другие родственники. Старейший член семьи – бабушка, которую зовут Цэен. Ей 88 лет, но она активно помогает по хозяйству, на кухне, с удовольствием ездит с внуком на УАЗе по гостям. У семьи большой табун лошадей, коровы, козы, яки, которых надо выгонять пастись, доить, стричь… Все знают свое место, свои обязанности. И даже городские ребятишки, которых отправили сюда на лето, находят себе работу.
Доржготов на своем УАЗе повозил нас по долине, благодаря ему мы побывали на озере Цаган-нуур, из которого берет начало река Шишигт-гол, известная многим российским водным туристам – эта река является началом Ка-Хем (Малого Енисея). Нет-нет, да и рискнет какая-нибудь группа водников зайти в Монголию через Ханх и сплавится по Шишигт-гол в качестве нарушителей границы, и для кого-нибудь, в конце концов, это может кончиться плохо – или в монгольской тюрьме, или очередью из АКМ… Одной из целей нашего проекта как раз и является создание условий, когда бы можно было осуществлять здесь сплав на законных основания.
Доржготов привозит нас к усадьбе своей сестры, где нас ждет Бат-Эрдэнэ с лошадями. Поужинав, получив в дорогу свежий (!) хлеб и сметану мы отправляемся к озеру Цэцэгт-нуур, известного тем, что на нем растут кувшинки, и это на высоте полторы тысячи метров над уровнем моря! Хотелось поснимать это озерко на закате.
К озеру мы подъезжаем за пять минут до захода солнца. Солнышко еще успело послать прощальный свет, отразившийся от плотной тучки, зависшей над озером. Свет отразился оранжевыми, лиловыми и багряными красками в окнах воды, проблескивающих среди зарослей кувшинок, и погас…
Заночевали мы в лесу недалеко от озера, на ровной и чистой поляне, которую, не успели мы доварить свою гречневую кашу с тушенкой, начал обильно поливать дождик. Зато утро было замечательным, с красивыми облаками, и мы вновь поспешили к Цэцэгт-нуур.
Днем озеро несколько потеряло свое вечернее очарование, но зато открылось новыми гранями и красками. В его дальнем краю плавает пара лебедей, не спешащих улетать при приближении нашей живописной группы в несколько лошадей (к нам присоединились несколько местных монголов, явно гордящихся озером). По берегу бегают кулики, на пряслах изгороди, протянувшейся от стоящей рядом с озером юрты до самой воды, сидит шумная стайка хохлатых удодов. К сожалению, не удалось сфотографировать кувшинки вблизи – для этого понадобилась бы резиновая лодка. Но и без этого на озеро ушло полпленки, а её уже остается совсем мало.
Мы снимаем на память наших монголов, прощаемся с ними и трогаемся на север, в сторону ущелья реки Утрагийн-гол. Форсируем Джирайн-гол, долго едем по урочищу Шаргын-Ганга вдоль реки Шарга, где рядом с высоким берегом гуляют косяки пеляди, где по тихим заводям плавают лебеди и утки…
Временами кажется, что всё - степь отступила, осталась позади, уступив место болотистым лугам с ивой и карликовой березой, но вот опять степные участки, и они тянутся до самых предгорий, языками заползая в лес. Короткий обед на берегу Шарги, вновь оседлываются наши лошади – Хар (Черный), Улан (Красный) и Цаган (Белый) – и вскоре мы входим в ущелье реки Утрагийн-гол.
Высоченные, почти корабельные, лиственицы, кедры и даже самые настоящие березы, которых до этого мы вообще на Хубсугуле не видели; заросли крупной голубики и черники, жимолости, грохочущая где-то внизу вода… Все это - ущелье Утрагийн-гол. Несколько раз нам навстречу попадаются монголы: вот верхом бабушка с внуком, с вьючной лошадью, из переметных сумы которой торчит труба железной печки; вот молодая семья, у главы которой на руках спящий парнишка, вот пожилой благообразный монгол… И всех Бат-Эрдэне знает, всех просит сфотографировать. Но мы уже не можем себе этого позволить – пленка на исходе.
- Откуда эти люди? – на этот вопрос Бат-Эрдэнэ коротко отвечает:
- Аршан!-
Действительно, и на карте обозначен аршан (родник) Аршан-Утрагийн-Булак. Не доходя до него с километр мы ночуем на большой поляне, где вдоволь травы для лошадей. Встать у аршана, где много людей и коней – это значит наших коней оставить голодными.
Аршан мы увидели следующим утром, туманным и прохладным. Выход термальных вод был на пологом склоне, ниже дороги. Над некоторыми источниками были оборудовано нечто вроде кабинок из тонких стволов лиственицы, другие были обозначены деревянными столбами с табличками, описывающими чудодейственные свойства – от болезни глаз, от кожных заболеваний, от радикулита и т.д. Вода в источниках была очень теплой, и если бы не дефицит времени, то вполне можно было пополнить ряды «диких» монгольских курортников, которые лечились здесь целыми семьями, приезжая и верхом, и на УАЗах. Так вот куда вела эта разбитая дорога, по которой мы ехали до сих пор!
После аршана мы продолжаем набирать высоту по этой самой дороге, но если раньше она была хоть и разбита, но со следами машин, то теперь никаких признаков того, что по ней кто-то ездит, уже не было. Да и проехать по ней можно было, видимо, только на тракторе. Что и подтверждают ржавые звенья гусениц, похожие на танковые траки…
Тропа не всегда совпадает с дорогой – она спрямляет ее, уходя в заболоченный торфяник, из которого лошади с трудом выдирают копыта. Верный признак близкого перевала! И действительно, вот и Утраг-даба! И тут мы замечаем на склоне, еще выше перевала, кого бы вы думали? - … верблюдов!
Верблюды надменно взирали на нас с высоты, и соблазн сфотографировать их на фоне остроконечных горных вершин преодолел природную лень и усталость, и мы карабкаемся вверх, соскальзывая с заросших ягелем камней. Вопреки опасениям верблюды не только не убегают, но и доверчиво идут нам навстречу. Шерсть на них уже совсем зимняя – шоколадная, густая, жиру тоже на зиму нагуляли, вон как горбы вверх торчат!
Долго-долго идем по заболоченному перевалу, мимо небольших горных озер, оглядываясь на догоняющие нас грозовые облака, за которыми поспешала сплошная полоса дождя. Неужели горных духов не удовлетворили наши скромные подношения, возложенные на обо?! Но нет, не дойдя километра о нас, грозовой фронт уходит по ущелью вправо.
Но вот тропа (дорога, которая строилась, судя по найденной на обо табличке, в 87 г., где-то безвозвратно потерялась) начинает спускаться вниз и слева, наконец, открывается долина реки Хоро-гол. Отсюда напрямую до российской границы 10-15 км.
Мы едем по левому берегу Хоро-Гол. Местность красивая, но пейзаж долго не меняется и вскоре надоедает. И только в сумерках мы переходим реку и поднимаемся на довольно высокую террасу. Перед глазами небольшое и красивое озеро, над которым волнами поднимается туман, и от тумана все вокруг приобретает нереальные очертания. Эх, на часок бы пораньше сюда, еще бы успели поснимать это колдовское озеро! Может быть, здесь и встанем на ночлег, чтобы утром сделать несколько кадров? На это предложение Бат-Эрдэнэ категорически не соглашается: «Му нуур (плохое озеро)! Сильна плоха!». Запаса русских слов, чтобы рассказать, чем же так провинилось это озеро, у нашего проводника не хватает. Он только энергично подгоняет своего Цыгана (вообще-то лошадь зовут Цааган), чтобы поскорее проехать озеро. Я оборачиваюсь в седле и с сожалением провожаю взглядом этот фантастический пейзаж…
Ночуем возле зимника, расположившегося на этой же прибрежной террасе. Бат-Эрдэне спустился за водой к роднику, поэтому без чая мы не остались. Уже в полной темноте ставим палатку и готовим ужин, благо хозяевами зимника (тоже друзья Бат-Эрдэнэ) было заготовлено заранее и даже еще не сложено в поленницу очень много дров…
На следующий день, через 6 дней после высадки с катера, мы вернулись к Хубсугулу. От места ночлега до Ханха наш путь составил около 50 км. И хотя настроение было уже финишное, тем ни менее это был полноценный маршрутный день. Лес, степь, небольшие песчаные хубсугульские пляжи… Мы собирали чернику на болотах заболоченной поймы реки Баян-гол, фотографировались (последние кадры!) на фоне горы Мунку-Сардык, готовили обед на берегу Хубсугула. И вот наконец Ханх. Мы останавливаемся на ночлег в усадьбе брата нашего проводника, Баяра, ставим свою палатку рядом с его скромным деревянным домом, с благодарностью принимаем приглашение на ужин, и вот наш последний экспедиционный ночлег! На несколько раз промерив курвиметром наш маршрут по карте-двухкилометровке мы приходим к выводу, что верхом мы за эти дни проехали примерно 220-230 км.
Утром Баяр находит машину, которая (еще раз удача!) едет в Монды и после обеда мы уже в этом приграничном российском поселке. В центре поселка, в тени забора сидят несколько пьяненьких мужичков, и опохмеляются пивом. Монгольская экзотика позади, начинается российская…
До свидания, Монголия!
Наверное, ты снова будешь сниться по ночам!
Владимир Бережных. 2004 год.
